Непростое искусство примитива

Примитивизм — это стиль в искусстве, который, как говорят искусствоведы, «откристаллизовался» в 19–20 веках. На самом деле корни этого явления восходят к древнейшим временам, даже к наскальной живописи — что может быть более древним! Другое дело, что наскальная живопись не была искусством, но если мы начнем сейчас «вгрызаться» в термины, то и автору, и читателю станет скучно, а примитивное искусство — оно радостное!

Такой коврик висел над кроватью деда. Как он его любил! Хотя был рыбак, а не охотник. Воспоминания детства.

Упрощение форм, упрощение художественных средств, преобладание плоских форм и отсутствие линейной перспективы. Что еще! Внимание к второстепенным деталям, так что они начинают соперничать с главными, сюжетными темами, несоблюдение пропорций…

И что вам это напоминает? Ну, конечно! В первую очередь напоминает детские рисунки.

Наш современный мир аплодирует «смешениям». О чистоте жанра вообще трудно говорить, а сегодня просто невозможно.

Современный человек, как «человек играющий» — такова современная парадигма развития человечества, играет до опустошения, до духовной фрустрации. Ведь даже политики теперь уже и не «только политики», а «игроки»… Как-то незаметно это роковое определение вползло в обиход политических Ток-шоу. Зато детей, «заигравшиеся взрослые», призванные руководить младшими, вовлекают в свой взрослый мир. Шоу, конкурсы, порою скабрезные диалоги со взрослыми-ведущими, дабы было смешнее, выбор совсем недетского репертуара на том же шоу «Голос. Дети» — перечислять можно долго. Называется эта социальная болезнь, захватившая наш приболевший мир, «все на продажу»…

Однако есть удивительная тайна. Примитивное искусство, попадая в этот больной мир, замолкает. Оно словно «окукливается» непонятое.

(Константин Панков)

Всего лишь час назад я шла по заснеженной улице. Совсем маленький мальчик, пытался на совершенно «тарабарском» детском языке объяснить что-то отцу, уныло вовлеченному в диалог со своей сигаретой.

 — Он говорит, что на том дереве сидели птицы, а сейчас они улетели, — я хотела бы перевести мужчине восторг его сына. Но отец с раздражением молвил малышу: «Я тебя не понимаю!», Ну, а я не решилась заговорить без причины, и мы разминулись, как воспитанные взрослые люди.

Чтобы понять примитивное искусство, нужно чистое сердце, нужно выскользнуть из этого мира, в другой — «Будьте как дети».

(Константин Панков)

… Далекая татарская деревня, куда мои родители сами попросились после окончания медицинского института. Распределение было шикарным — в Министерство, но им казалось, что практика может быть именно в деревне. Да и учились они не для того, чтобы ездить с инспекциями, была жажда помогать страждущим. Кроме того, после войны было очень тяжело с «жилплощадью», а в деревне давали служебную квартирку без удобств, в «казенном больничном доме».

Я с няней — деревенской девочкой двенадцати лет, рисую любимую картинку: дом, забор, за забором яблони, а на них яблоки.

Очень хотелось, чтобы яблоки были ярко красные. Об акварельных красках мы тогда не знали, а красный карандаш был тусклый. Но был способ! Нужно было карандаш хорошенько «помуслякать» и тогда яблоки получались необыкновенно яркие, они сразу открывали дверь в иной мир — прекрасный, необъяснимый словами. Это была страсть. Мы обе — я трехлетка и моя старшая предводительница, знали, что нам за это запрещенное действие грозит наказание, но справиться с искушением не было сил.

Я почему-то каждый раз наивно полагала, что взрослые не заметят… Но рисунки выдавали. А еще взрослые требовали показать язык — красный от карандаша, так что дальше следовало справедливое наказание.

Но приходил новый зимний день, в маленькие заснеженные оконца заглядывало тягучее время, торопившееся к сумеркам и нам вновь с няней Шурой хотелось устроить праздник. Ярко красные яблоки! Как они были прекрасны!

Как-то на мое четырнадцатилетие, мне на день рождения, кто-то из одноклассников подарил художественный альбом ненецкого художника-примитивиста Константина Панкова. Сначала я была удивлена и даже разочарована, ведь тогда у меня любимым «рассмотрением» была уже «Третьяковская галерея» — прекрасные репродукции!

«Синее озеро», «Горы играют»… Странный художник — рисует как ребенок.

И вдруг воспоминание о красных сочных яблоках на картинках, ворвалось восхищенной памятью детства, и я все поняла!

Магия цвета! Вот, что еще так важно в искусстве примитива! Если ты не слышишь краску (вспомним трактат Кандинского «Духовное в искусстве»), то ничего тебе не откроется. А для того, чтобы услышать, утолить страсть по сопереживанию с красками удивительного неземного мира, но доверчиво «приземленного», нужно быть бескорыстным и искренним ребенком, хотя бы на короткое время вспомнить — как это бывает.

Константин Панков приехал в Петербург, писал взахлеб. Его учителя в Академии художеств, не стремились тотчас отвести его в Эрмитаж. Пиши! Пиши свое! Он был носителем своей, лесной-дремучей архаической культуры и это было ценно.

Он торопился, словно знал… Писал яркие картины родной природы, незатейливый быт охотников и рыболовов. Олени. Лес. Горы. Это были 30-е годы.

Он ушел на фронт снайпером (охотники хорошо стреляют).Он погиб в 1942, оставив нам в наследство свои потрясающие картины, где звучит радость земного мира.

Нико Пиросмани… Какая уж тут выгода… Все продал, а ведь был хороший хозяин молочной лавки… В душе он был художник и хотя нигде не учился, постоянно писал свои странные, но очень радостные картины, иногда вывески для других торговцев на базаре. Все продал за один день, после концерта французской певицы Маргариты. Полюбил.

Купил на все деньги цветы и подарил даме сердца. Вся площадь была завалена цветами. Ну, а он стал нищим.

Песня, написанная Раймондом Паулсом на стихи Андрея Вознесенского стала хитом в 80е годы, ее распевали на разных языках во всем мире, но мало кто догадывался, что сюжет песни не выдуман. Героем песни был великий грузинский художник-примитивист Нико Пиросмани.

Писательница Римма Конделаки написала книгу о Нико.

Печальная история, но почему-то печаль светлая, несмотря на трагический конец.

Художник умер от истощения.

Тогда его картины уже узнали в Петербурге. Приехали из Академии художеств, искали, чтобы оказать помощь. Не нашли.

Нашел мальчишка — кто-то звал из подвала…

«Сильные руки подхватили больного с двух сторон и осторожно понесли наверх. С каждой ступенькой становилось легче дышать. А когда вынесли на улицу и положили на скамью, под слипшимися усами Нико появилась улыбка. Пригрело вечернее солнце запрокинутое лицо, весенней свежестью овеял воздух изможденное тело, отрадой показалась ласка зацепившейся колючей веточки. Братской жалостью отозвалась в сердце Пиросмани и тихие вздохи женщин, и сдержанный говор мужчин у ворот.

В больнице Пиросмани, не приходя в сознание, скончался. Могила художника неизвестна» — так пишет в книге Римма Канделаки.

Но как прекрасны его картины! Сколько в них национального, грузинского, сколько юмора, света и красоты.

Не забыть виртуальную встречу с потрясающей художницей- примитивисткой из Литвы. Слайды ее картин привез нам на сектор фольклора (сейчас это Институт искусствознания Академии искусств), в Санкт-Петербурге, литовец, кажется Вижинтас, который, как помнится, имел отношение к фольклорному ансамблю Сутартинес.

Он рассказал, что автор картин — мать одного известного художника, который забрал ее по старости лет, с хутора. Она наблюдала, как он пользуется красками, как готовит холст, а потом стала втайне от всех писать свои картины. Это было потрясающе интересно! И темы, и воплощения этих тем.

Сколько лет прошло! Полвека. А я вот помню — так меня поразило творчество удивительно талантливой женщины.

Запомнилось, как в Ульяновске попала на выставку художников-примитивистов, которые рассказывали миру о А. С. Пушкине. Без ласковой улыбки на те работы было смотреть невозможно.

Что объединяло все эти работы? Детское, ничем незамутненное восприятие мира.

В данных примерах все художники были самоучками, но есть немало великих художников-классиков, которые сознательно отказывались от академических форм. Вновь обойдусь без занудства «исследования».

Это целый пласт культуры.

Я всегда с большой симпатией относилась к «Митькам», хотя их примитив ближе к лубку (именно к традициям русского лубка).

Митьки были добрые. Вот приносят Ивану Грозному нового сына…

Вообще лубок характеризуется доступностью художественных образов, по сути своей примитивных, с объясняющими надписями.

Это «доходчивая агитация» — форма масскультуры, во времена старинные. Лубок — родоначальник агитационного плаката, он реагирует на общественную жизнь. В каждой стране — своя история этого направления. Лубку свойственна многожанровость.

Однако возвращаясь к началу этого повествования, хотелось бы вновь акцентировать внимание на многоликости современного художественного творчества, которое обращается, в том числе и к примитиву, как жанровой основе. Однако если Пикассо мог позволить себе самовыражаться в манере далекой от академической, то не будем забывать, что он при этом был гениальным рисовальщиком.

К сожалению, ныне, в смешении приемов и возможностей, бывает трудно отделить настоящее искусство от заурядной халтуры, когда художник с глубокомысленным видом прячется за банальным — «а я так вижу» или еще хуже — за «продажной темой».

Причем талантливое (оно всегда корневое — культура живет традициями), а вот цивилизационное — это нередко отрыжка рыночных взаимоотношений на фоне искусства. Как отделить! Как не ошибиться! Очень просто. Забудьте о ценах, которые заменили ценности, откройте в себе ребенка (посильно) и вы сразу почувствуете художников-конформистов. Не верьте им.

Одно звучит, поет, светится, а другое угождает, тратит все силы для того чтобы понравиться кому-то, чье мнение влияет на благополучие автора здесь и сейчас.

Избирательность — путь к выживанию искусства в нашем мире. Избирательность может возникнуть на основе хорошего художественного вкуса, который воспитывается и формируется в течение всей жизни.

Но где его взять — художественный вкус, если категория безобразного в наше время пришла на смену категории прекрасного и молодое поколение воспитывается на суррогатах. Кант говорил, что зрение и слух — каналы для воспитания души. А что мы слушаем сегодня! Что видим вокруг!

«Все смешалось в доме Облонских»… Но не будем опускать руки.

И вообще вся соль моего повествования легко укладывается в милое моему сердцу высказывание парадоксалиста Оскара Уальда: «Искусство отражает не жизнь, а того, кто в него смотрится»…

Мы любим посещать выставки, ходить на концерты, в театры. Но всегда ли такое посещение панацея! А не пригубим ли мы «отравленного хлеба» — определение все того же Кандинского.

Задумаемся. Время думать.

Теги: Культурно-познавательный туризм