Первое посещение Свято-Успенского Псково-Печерского мужского монастыря состоялось где-то в 90-е годы. Это была трехдневная экскурсия из Эстонии с моими эстонскими студентами. Тогда мы побывали и в Пскове, и в монастыре, и в Михайловском (у Пушкина), и в Изборске, и даже на какой-то базе отдыха (еще на территории Эстонии).
Помню долго «топтались» по ночному лесу на своем автобусе — навигаторов тогда не было, но когда все же прибыли в совершенно пустой пансионат, где нас ждал потрясающий ужин, были приятно.
С нами тогда в качестве собственного экскурсовода путешествовал один профессор Тартуского университета. Кажется, ничего более интересного я больше не слышала об этих местах.
Начинаю с этой преамбулы специально, чтобы не было упреков в легковесности текста. В каком году и что было построено. Где наполнил свою походную флягу царь Петр, а где Карл. Чем знамениты изборские источники… Да мало ли о чем я… не стану рассказывать! Но могу заверить, что все это и многое другое знаю (но не скажу) чтобы не утомлять. Ведь все это можно найти в интернете. (Скорее «почти все» — наш профессор был «фантастической энциклопедией»).
В 2002 году мы с мужем собрались в Псковский монастырь уже как паломники, а это совсем другая история.
На этом сайте, в своем тексте о паломничестве, я писала, что поездка паломника отличается от туристического посещения.
https://elenarossi.tourister.ru/blog/5042
Паломник едет молиться, поклониться святыням, нередко получить совет от старцев, (После революции институт старчества был разрушен, но все же традиция не иссякла).Паломник едет с миром в душе, или с желанием этот мир обрести. Все остальное — экскурсии, покупка сувениров, фотографирование на память и прочее — возможно, но не обязательно.
Понимая, что сайт светский, я не могу рассказывать здесь о главном — духовной составляющей поездки, но попробую все же, восстановить свои путевые впечатления двенадцатилетней давности, потому что если не записывать (а я этого не делала, и зря) воспоминания уходят из памяти.
Итак, начну со всей искренностью, ибо правда (и ничего, кроме правды) воспоминания без прикрас, будут тем, что возможно заинтересует моих читателей и даже поможет им дочитать до конца.
Мы отправились в Печеры 11 августа 2002 года, на своей старенькой машинке, на которой уже исколесили по российским дорогам немало.
Моя хорошая знакомая дала адрес своей давней подруги в Пскове, которая (это все выяснялось предварительно по телефону) имела в свою очередь, собственную хорошую подругу в самих Печерах.
Предполагалось, что одну ночь мы переночуем во Пскове, а потом отправимся в монастырь.
— Вас с нетерпением ждет мой сын,- смеясь сказала наша новая знакомая псковичанка, когда мы приехали. — Дело в том, что у него есть дама сердца, а я не поощряю, когда сын ночует вне дома. А тут я сама попросила его поночевать у любезной, чтобы вам было удобно у меня. Он каждый день приходит с работы и с надеждой спрашивает: Ну, как, приехали?
Выпили кофе, поболтали и приняли решение (представляю, как был разочарован сын) невзирая на вечер, все же отправиться в Печеры — зачем откладывать, когда цель так близка (всего50 км).
Приехали затемно. Наши новые знакомые жили в огромном доме, где-то на краю городка и встретили радушно. На втором этаже нам выделили комнату метров под двадцать (остальные были значительно больше), рассказали «что» да «как» и мы легли спать.
Бизнес хозяина был связан с похоронными делами, точнее с выполнением по заказу надгробных памятников. Когда ночью я решила навестить удобства во дворе, мне пришлось спуститься на первый этаж — это была мастерская, и в полной темноте, лишь при свете луны, пройти «кладбищем» — памятники стояли ровно в ряд.
Почему-то вспомнилась «Жизель» Адана, а так… ничего.
У хозяев, в связи с таким «мертвым делом» и дом, и двор были полны живностью. Кошки, собака, утки, гуси, кролики, куры, козы,- я не вникала в детали. Поразило то, что поскольку хозяева по своему статусу были люди городские и в прошлом немного богемные, то ложились и вставали они поздно — по привычке. Нигде и никогда я больше не встречала таких покладистых животных! Все в этом хозяйстве утром спали, и никто никому не мешал. Что это было такое — я объяснить не могу, мой разум здесь молчит…
Я бы завела корову, задумчиво рассказывала нам хозяйка, да уж она-то до 11 утра спать не будет…
Ранним утром мы встали и «переступая через спящих» двинулись в монастырь. Здесь мне уже вспомнился балет «Спящая красавица» Чайковского, заколдованное царство сна…
У калитки лежал огромный пес — восьмимесячный кавказец, который понимал свою службу, но как все остальные жители этого хозяйства, по утрам любил спать.
Не забыть, какими сонными и жалобными глазами он смотрел на нас, приближающихся.
— Ну что вам не спится,- словно спрашивал он нас, укоряя.- Мне же нужно вас облаять, а сил нет!
Когда мы поравнялись с лохматым чудом, он нехотя поднялся на крепкие лапы, гавкнул два раза и упал как подкошенный, заснув крепким сном, с чувством исполненного долга.
Прохлада пробирала, проливалась за воротник куртки, хотя день обещал быть жарким. Было привычно и радостно идти на церковную службу ранним утром. Мы с благоговением вошли в святую обитель и зашли в храм. Подумать только! Ведь этому монастырю более 500 лет и за все время своей непростой приграничной жизни, он никогда не закрывался. Половину тысячелетия здесь несли свой подвиг крепкие духом люди, а теперь вот пришел наш черед поучаствовать в службе, в молитве за многих-многих, кто ждет помощи свыше.
После службы, мы отправились в «Богом зданные пещеры».
Я уже была в этих пещерах, а муж не был. Когда в прошлую поездку, я приехала с эстонской группой — в пещеры не пускали без благословения, и попасть в них было трудно.
Тогда нас благословил Благочинный и юный монашек, почему-то очень веселый (совсем не аскет), который проводил с нами экскурсию по монастырю, повел и в пещеры.
Не забыть, как он подшутил над нами…
В самый кульминационный момент исчез, скрылся и оставил нас с зажженными свечами в руках, среди гробов.
Мы стояли в полумраке, ноги утопали в прохладном песке… Почему-то стало тревожно остаться без попечения монаха и мы озираясь, вдруг обнаружили множество табличек с фамилией Пушкин.
Когда веселый монах явился нам вновь, и все с облегчением вздохнули, мы спросили его — почему так много фамилий с именем нашего великого поэта.
— Так ведь не один десяток представителей этого рода причислены к святым,- сказал он нам.
Когда вновь оказались на солнце, и тревога ушла из сердца, мне показалось, что его шутка не была такой уж легкомысленной.
Возможно, он хотел показать нам через такую вот аллегорию, ПОКИНУТОСТЬ человека, который живет без Бога. Мы не были готовы предстоять перед лицом Света, но он нас поставил перед лицом нашей великой истории, которая являет собою мучительный поиск этого пути.
Вспоминая то посещение пещер, я с трепетом готовилась вновь вступить в святилище.
Нужно купить билеты — сказали нам — вот в том киоске!
Мы подошли к киоску, но служительница объяснила, что в пещеры можно пройти только с группой. Нас пустят лишьв том случае, если нас «подберет» какая-нибудь группа паломников или туристов. Если вообще такая группа соберется…
Я стала искать группу.
Групп не было.
Наконец я нашла женщину, которая поджидала своих.
— Вы откуда? — Спросила я ее.
— Мы из Киева!- Сказала женщина доброжелательно.
Я обрадовалась. Для меня Киев был чем-то таким родным. Не было сомнений, что нам будут рады и помогут войти в заветную дверь.
— Вот идет наш руководитель,- сказала моя собеседница,- к нему обратитесь!
Однако руководитель — молодой мужчина сразу активно запротестовал и отказал в моей просьбе.
— Вы лишние люди,- сказал он решительно.
Формулировка огорчила, но я смиренно ответила ему, то ли укоризненно, то ли с грустью: Мы не лишние, мы — Божьи…
Мужчина отвернулся от меня, но видимо мой аргумент не давал ему покоя.
— Ладно! — сказал он через некоторое время — вот придет наш батюшка, так его и спрашивайте.
Пришел батюшка. Он был тороплив и чем-то озабочен. На мою просьбу, он так же, как и его земляк, ответил отказом.
— Вы не наши!- Сказал он строго.
Мы поплелись за группой, надеясь все же проскользнуть, но батюшка следил за своими подопечными и сказал монаху, который впускал в пещеры: Это не наши! Это лишние!
Мы остались одиноко стоять перед закрывшимися дверями и думать о своих грехах.
Ощущение отделенности, покинутости не было фатальным. Вспомнилось житие Марии Египетской, которую Богородица не пустила в храм, за грехи, вспомнились ее раскаяние, и прощение. Было понятно, что в пещеры нас не допускает вовсе не человеческое своеволие.
Не было обиды, были только глубокие размышления о собственном несовершенстве. Мы с мужем стояли довольно долго, молились молча, ведь в монастыре так хорошо молчится и думается, там многое происходит бед слов и объяснений.
Вдруг двери перед нами отворились, и незнакомый монах вышел к нам, именно к нам, с двумя большими свечами.
Кто был последним — станет первым,- сказал он, — Теперь вы поведете других! — И вручил нам свечи.
Подошла группа людей.
— Они поведут вас,- сказал монах торжественно, указывая на нас, и повел в пещеры.
Когда мы ненадолго остановились в часовне, у рак со святыми мощами великих подвижников, преподобных Марка, Ионы, Лазаря, я подумала о том, что мне хотелось бы постоять здесь дольше.
Когда собираешься в монастырь, люди просят помолиться за них. Вот и сейчас, я привезла так много просьб разных людей. У кого-то муж пьет, кто-то тяжело болеет, у кого-то неприятности на работе, да мало ли!
— Все спешим, спешим, — подумала я с огорчением.- Постоять бы здесь без спешки, рассказать…
Но мы уже шли другими узкими галереями, которые здесь называют улицами, и монах рассказывал об истории пещер, о святости, о насельниках здесь покоящихся.
Ах, как нужно осторожно думать в монастыре, особенно, когда мысли сливаются с молитвой!
Посещение пещер было недлинным, но когда монах уже пригласил нас на выход, мы почему-то вдруг вновь вернулись в ту первую часовню, где мне так захотелось постоять без спешки.
Наш провожатый вновь стал рассказывать много интересного.
Как была восстановлена над входом древняя надпись: «Богом зданные пещеры». Рассказывал о преподобной Вассе, гроб которой находится в нише, при входе в пещеры.
Рассказывал, что в пещерах семь подземных галерей, которые в разные времена и удлинялись, и расширялись. Температура воздуха здесь неизменно держится +5 по Цельсию. А то, что воздух в пещерах был свежий, медовый, уже и рассказывать было не нужно — мы дышали полной грудью, как в горах. Точного числа захоронений в пещерах не установлено, но предполагается, что их более 10 тысяч.
В стенах пещер установлены керамические и известняковые плиты с надписями, так называемые керамиды. Здесь можно увидеть имена представителей славных родов: Суворовых, Нащокиных, Ртищевых, Мстиславских. В надгробных надписях можно увидеть названия родов, которые дали России великих людей: здесь лежат предки полководца Кутузова, композитора Мусоргского, поэтов Плещеева, Пушкина…
О Пушкиных я и сама знала из прошлого посещения…
Проходило время, а мы все стояли и стояли рядом со святынями. Постепенно все заметили, что монах чем-то озабочен.
— А почему мы так долго тут стоим?- Решился кто-то очень смелый подать голос.
Монах смущенно ответил: Такого никогда не было! Нас заперли…
— Как! Ахнула группа. — И сколько же мы будем здесь стоять?
— Пока не откроют! Все ушли на обед. Мы тут одни остались… Не заметили как-то… Наверное, после обеда…
Стало страшновато. А если пещеры откроют только завтра!
Мы стояли у святынь. Нам некуда было спешить и мы молились молча, каждый, как умеет.
Потом нам отперли двери…
Думала, что воспоминания не будут длинными, но вот еще и первый день не подошел к концу, а пора сделать паузу, дабы не утомлять читателей.
Источник фотографий — Яндекс. Картинки
