Когда-то я пообещала нашей Ene рассказать эту историю, да вот все было некогда… Но обещания нужно выполнять.
Это было то время, когда все мы — преподаватели и даже студенты гуманитарных вузов постоянно читали лекции об искусстве по линии общества «Знание», как тогда называлось это добровольное содружество, и наши путешествия, иногда совсем неблизкие были связаны с этой общественной работой.
Когда я подготовила лекцию о рок-музыке, заявки посыпались со всех сторон. Ведь еще вчера это была запрещенная тема, и вдруг восьмидесятые открыли новые перспективы! Лекция!
Одно из первых выступлений на эту тему должно было состояться в городке нефтяников Азнакаево, куда прилетела на самолете и была встречена, как полагается, секретарем горкома по идеологии — приятной, скромной женщиной, совсем не похожей на партийного работника.
В машине, проезжая по незатейливым улочкам городка, она рассказывала мне программу моего пребывания.
— Сейчас мы привезем вас в ресторан и накормим, это первое дело! Потом вы посмотрите зал, в котором будете выступать. В помощь вам будет наш комсомольский вожак Галиаскар — я вас познакомлю. Очень дельный парень, он во всем поможет.
Потом немного времени для отдыха и вечером ваша публичная лекция. Народу будет много — полный зал, конечно, в основном молодежь. Мне звонили — все билеты распроданы. Приедут и из соседних деревень. Мы очень рады, что теперь появились такие вот квалифицированные специалисты, которые могут идеологически грамотно разговаривать с нашей замечательной молодежью, но на понятным для них языке.
Мне-то, честно говоря, эта музыка не близка…
Я смотрела в окно и думала, что нужно позаботиться о микрофонах. Дома культуры в то время строили типовые, поэтому независимо от того, был концертный зал в столичном городе, или в таком вот, провинциальном, количество мест было внушительным.
Вдруг мое внимание привлек большой плакат, красовавшийся на большом рекламном щите: Елена Яхонтова. Рок концерт.
Солнечный день мгновенно померк, тяжелый, словно грозовая свинцовая туча, ужас, придавил к сиденью. Я выскользнула из-под пресса, и как легкий воздушный шарик возлетела куда-то в облака, отстраненно наблюдая за тем, что творится на этой грешной земле, вроде бы даже и не со мной, а с какими-то другими, но знакомыми мне людьми.
В ресторане, без аппетита поглощая обед и продолжая о чем-то разговаривать с моей гостеприимной собеседницей, я постепенно ощутила, что все же «прихожу в сознание» и уже готова думать о возможности и даже необходимости своего спасения.
Спасением могли стать мои уникальные для того времени записи которые я привезла с собою на пленке: «Scorpions» «Deep Purple», «Led Zeppelin», но в первую очередь «Beatles».
Ценными пленками в то время меня щедро снабжал Володя Марченко — сын моего научного руководителя, Ольги Констатиновны Егоровой. Не имея музыкального образования, но будучи продолжателем славного рода людей творческих, Володя легко музицировал на темы любимых Россини или Вагнера, подсаживаясь к старенькому черному роялю, смело открывая толстые клавиры и, в то же время отличался глубоким знанием истории рока, который слушал постоянно.
Итак, незнакомый Галиаскар, должен был помочь мне организовать трансляцию музыки на хорошем техническом уровне. На мое счастье, парень оказался действительно не только «дельным и толковым», но и «своим в доску». Едва познакомившись со мною, он с азартом перешел к действиям. Вместе со звукооператором Дома Культуры, который по старинке все еще назывался радистом, мы начали переписывать, репетировать, транслировать, регулировать громкость. Самая главная трудность заключалось в том, чтобы по моим словам из текста (парни написали их на листе бумаги), они в нужное время «давали» бы музыку, которая должна была заполнить все пространство зала, как на настоящем рок концерте.
— Здесь мы направим луч прожектора на рояль. На рояле должны быть цветы, потом яркая вспышка света и звучит «Help», хорошо?
А здесь я скажу проникновенное слово и сделаю такой жест, — я раскачиваю кистью руки над головой,- потом махну рукой вдаль и именно в это время должна из глубины другого времени и другой судьбы влиться лирическая мелодия Джона «John Lennon — Mother», понятно?
Я понимала, что уходить со сцены во время звучания музыки, когда в зале сидит не одна сотня молодых людей, жаждущих эмоционального самовыражения, практически невозможно, их нужно постоянно держать в напряжении, но как!
Я не была драматической актрисой, и вот теперь нужно было ею становиться, тем более что сцена все же не была для меня чужеродным местом.
Почему-то вспомнила, как однажды шла читать лекцию в какое-то рабочее общежитие в районе новостроек «Горки» и провалилась по пояс в снег. Сама виновата — решила скоротать путь по снежному полю, которое казалось таким ровным, а ведь еле выбралась из снежного плена. Вот и сейчас — неверный шаг и пропала!
Вечером к Дому Культуры устремилась местная молодежь, стали подъезжать и многочисленные «крутые мотоциклисты» из соседних деревень.
Описывать концерт не имеет смысла, так как оценивать со стороны то, что тогда происходило, было не под силу, так как сама была в этом водовороте, в центре, на лобном месте освещенной сцены.
Я только чувствовала, что и четверка обаятельных парней, чьи голоса долетали с другого конца планеты, и комсомольский вожак Галиаскар, радист, я сама, и этот темный, влажно, горячо дышащий зал, готовый то взреветь от восторга влюбленности, то притихнуть от подаренной музыкой грустной мысли, мы все — одно целое. Агрессия, которая свойственно року, вдруг неожиданно перелилась в энергию невысказанности целого поколения. Я словно чувствовала, как в распахнутое мною окно ревет могучий горный поток, легко свергающий валуны, попадающиеся ему на пути, но этот поток чистый.
